ОРГАНЫ ВЛАСТИ СЕРТОРИАНСКОЙ ИСПАНИИ
вариант для печати
Используется греческий шрифт
Текст приводится по изданию: «Античный мир и археология». Вып. 12. Саратов, 2006.

с. 172 Созданное Серторием в Испании государственное образование давно вызывало в научной литературе пристальный интерес1.

Серторианская политика традиционно рассматривается как принципиально новаторская для республиканского Рима2. При этом система органов власти, созданная повстанцами, специальному изучению не подвергалась. Эта проблема либо опускается, либо дается общая характеристика серторианской системе власти без ее изучения. Исключение составляет серторианский сенат3.

При исследовании данной проблемы необходимо учитывать следующее обстоятельство: система управления контролируемых повстанцами территорий складывалась в условиях непрерывных военных действий, без прецедентов (если не считать действий Суллы во время войны с Митридатом), а поэтому и не могла иметь никакой стройной продуманной структуры. В древности не было ни современных представлений о государстве, ни современных представлений о государственной территории, ни такого понятия, как столица государства. Поэтому все попытки точно определить, например, территорию серторианского государства и его столицу (в том числе и в прежних работах автора данной статьи)4 представляются надуманными.

с. 173 Чтобы понять суть проблемы, необходимо напомнить, какие органы власти существовали в римских провинциях эпохи Республики. Это позволит выяснить, что нового в данной сфере внесли Серторий и его сподвижники.

Главную роль в провинции играл наместник, обладавший практически неограниченной властью в ее пределах5. Единственным, кроме него, магистратом был квестор, бывший заместителем наместника во всех делах и занимавший исключительное положение среди остальных фигур провинциального управления. Легаты, в отличие от квестора, не были магистратами. Они являлись доверенными лицами наместника в военной области и образовывали ядро его совета. Штат наместника обычно состоял из свиты, которой он окружал себя, когда он покидал Рим. К этому добавлялось немного служителей6.

С наместником были также военные трибуны, префекты конницы, prefectus fabrum, комиты, контуберналы; личные служащие губернатора — accensi. Акцензы были обычно свободные люди или рабы, подбираемые самим магистратом7.

Управлять наместникам помогал консилиум магистрата. В него входили квестор, легаты, военные трибуны и когорта amicorum. По крайней мере, в период поздней Республики было обычным вводить в состав совета римских граждан, живущих в провинции, желательно всадников, если они имелись.

Большую роль во время боевых действий играл военный совет полководца. Его членами были подчиненные командиры: квестор, легаты, военные трибуны. Если римляне действовали вместе с союзниками, то их тоже приглашали на военный совет. На нем обсуждались не только военные вопросы, но и политические, которые невозможно было отделить от военных. Последнее решение при этом оставалось за полководцем8.

Существовал также еще один совещательный орган — Consilium provinciae из представителей местных общин, собиравшийся после окончания военной кампании9.

с. 174 Из-за небольшой численности аппарат наместника не мог должным образом выполнять свои функции, и частично они передавались органам местного самоуправления10. Местные общины, правители отдельных племен ведали своими делами лишь при сравнительно малом вмешательстве центральной власти Рима и официальных римских лиц. Часто испанцы продолжали управляться в соответствии со старыми местными традициями, особенно на окраинных территориях11.

Нельзя не отметить и активное использование римлянами (по примеру Баркидов) туземных систем личной власти в начальный период завоевания Испании12, то есть в период наименьшей стабильности, наименьшей упорядоченности системы управления этой страной. При возникновении аналогичной ситуации во время гражданской войны значение этого рычага управления неизбежно должно было возродиться.

Верховная власть в лагере восставших реально принадлежала Квинту Серторию. Он был законным наместником законного римского правительства сначала в провинции Испания Ближняя, затем также в провинции Испания Дальняя. Кроме того, он был выбран руководителем движения верхушкой эмиграции и являлся вождем ряда туземных племен13.

Серторий назначал из числа своих сенаторов «стратегов» и квесторов (Plut. Sert. 22.5). В данном контексте стратеги — это не полководцы, а именно преторы. Речь здесь явно шла не о городских магистратах, а о провинциальной администрации. Множественное число свидетельствует о том, что этих наместников и их квесторов было, по крайней мере, по паре.

Ю. Б. Циркин предполагает, что такими преторами, вероятно, были Перперна и Гиртулей14, но доказательств этому не приводит. Оба эти полководца никогда не именуются преторами в латинских и стратегами в греческих текстах (стратегом назван Перперна, но только после смерти Сертория — App. B. C. I.114). Кроме того, Гиртулей вплоть до своей смерти именовался квестором (см. ниже).

Серторий называется проконсулом в надписях в обеих испанских провинциях15, следовательно, преторы должны были назначаться за пределы Испании. Неизвестно, в какие именно провинции назначались наместники, осуществлялось ли подобное назначение однократно или (в соответствии с законом) проводилось замещение наместников. Точно известно только об одном таком провинциальном назначении: с. 175 Марк Марий был послан στρατηγὸς εἰς Ἀσίαν (Plut. Sert. 24.4). Разумеется, данные слова означают не отправление его полководцем во всю Азию, а то, что он стал стратегом (то есть претором) римской провинции Азия, что подтверждается и наличием у него ликторов (ibidem).

Серторий как преторий в ранге проконсула мог иметь только одного квестора16. Поэтому его квестор Л. Гиртулей был законным официальным заместителем Сертория17. Этим (помимо личных способностей) и объясняется его особое положение в руководстве движением. Он именуется квестором Сертория с кампании 80 г.18 (Liv. Per. 90; Plut. Sert. 12.4) до своей гибели в 76 г. (Liv. Per. 91).

В некоторых источниках, правда, его статус обозначается иным образом. Фронтин и Флор называют его легатом (Front. Strat. I.5.8; Flor. III.22.7), а Орозий именует его даже dux (ab Hirtuleio Sertorii duce — V.23.3). Флор и Орозий так называют Гиртулея, описывая его победу над Домицием, в то время как Плутарх указывает, что Домиция разбил квестор Сертория (διὰ τοῦ ταμίου — Sert. 12.4).

По сведениям найденных относительно недавно фрагментов «Историй» Саллюстия, Домиций был разбит в 80 г., во время первой кампании после высадки Сертория в южной Испании19, то есть тогда, когда еще не сложилась серторианская система власти, да и не было еще необходимости создавать эту систему. Соответственно, во время этих событий Гиртулей должен был быть в том качестве, в котором он был во время появления в Испании — квестором Сертория. Термин dux по отношению к нему означает не «командующий», а просто «полководец»; как и термин «легат». Флор четко указывает, что duces для него — это только Серторий, Метелл и Помпей, а все остальные полководцы — легаты. Поэтому легатом у него назван не только квестор Гиртулей, но даже проконсул Домиций (III.22.6—7; ср.: Plut. Sert. 12.4).

Но при описании событий конца 77 — начала 76 г. в Испании Ближней, в то время как Гиртулей осуществлял общее руководство военными действиями в Испании Дальней, Ливий сообщает о том, что Серторий отдавал распоряжения разным полководцам, в том числе квестору М. Марию (Per. 91). Следовательно, Гиртулей в это время не был квестором в этой провинции. При этом обозначается статус только Мария. Статус других серторианских военачальников (в том числе Гиртулея) не указан.

Это может объясняться тем, что данное сообщение содержится в единственном дошедшем до нас фрагменте этой книги, и этот статус упоминался ранее, в отличие от статуса Мария. Ранг последнего по каким-то причинам Ливий считал необходимым указать специально (например, он впервые упоминался в сочинении, его нужно было отличить от другого Мария и т. д.).

с. 176 М. Марий в дальнейшем был назначен наместником провинции Азия (Plut. Sert. 24.4). Следовательно, у него как квестора в Испании Ближней был преемник.

Таким образом, можно точно указать на следующие новые назначения серторианцев: двух квесторов (в Испанию Ближнюю) и одного наместника и с ним наверняка квестора за пределы Испании — в провинцию Азия20.

Наиболее пристальное внимание и древних, и современных авторов вызывало создание в Испании эмигрантского сената (Plut. Sert. 22.5; App. B. C. I.108; Mithr. 68; Iber. 101)21. Одни авторы высоко оценивают создание сената, считая его правительством в изгнании22, другие исследователи видят в нем только номинальный институт23. В целом в научной литературе характерно стремление принизить его реальное значение, что доказывается обычно словами М. Перперны, который жаловался на отсутствие у сената реальной власти (Plut. Sert. 25.3—4).

Данная оценка абсолютизируется, и не принимаются во внимание следующие обстоятельства. Во-первых, речь Перперны — это очевидная пропаганда и может содержать явное преувеличение. Далее, подобная оценка может означать не полное безвластие сената, но его восприятие по сравнению с законным сенатом. Наконец, это свидетельство несоответствия амбиций Перперны и других сенаторов действительному положению дел: сенат значил реально меньше, чем сам Серторий. Но это отнюдь не свидетельствует о его полном безвластии.

с. 177 По сообщениям Плутарха и Диодора, в последние годы жизни Сертория обвиняли в том, что он вершил свои дела сам, без сената. Данное обстоятельство воспринималось его окружением как нечто странное и возмутительное (Plut. Sert. 25.3—4; Diod. XXXVII.22a). Это значит, что ранее подобного не было. Таким образом, эти свидетельства содержат оценку положения в конкретный период восстания. Понятно, что с изменением общей ситуации изменялась фактическая власть и самого Сертория, и всех органов власти восстания, в том числе и сената24.

Данные о деятельности сената касаются только переговоров с Митридатом. Но само по себе это не означает его незначительности в системе органов власти восставших — о всех аспектах серторианской войны сохранились столь же отрывочные сведения.

При переговорах с Митридатом вопрос решал все же сенат, по крайней мере, официально (Plut. Sert. 23.5—7; App. Mithr. 68). То, что принято было решение, предложенное не членами сената, а Серторием, еще не доказывает безвластие первого, ибо как раз предложение Сертория более отвечало интересам восставших (Plut. Sert. 23.5—7; 24.1—4)25.

Серторианский сенат принято считать незаконным, противопоставляя его «законному» сенату, тому, который в это время был в Риме. Едва ли можно говорить о какой-либо легитимной власти в условиях продолжавшейся гражданской войны, особенно после захвата Суллой власти в Италии и Риме, после проскрипций и «законной» чистки сената, его пополнения сторонниками Суллы, когда люди голосовали под угрозой физического истребления (Plut. Sull. 30—33, 37.3; App. B. C. I.95—101).

Плутарх сообщает, что в 82—81 гг. Серторий склонил на свою сторону верхушку аборигенов путем общения с ней (ἀνελάμβανεν ὁμιλίᾳ τε τοὺς δυνατούς — Sert. 6.7). Кого подразумевает в этом случае Плутарх под динатами (верхушку римлян в Испании, знать романизированных или нероманизированных общин), определить не представляется возможным. Однако общий контекст сообщения позволяет предположить, что речь идет о неримской верхушке провинциального населения, противопоставляемого в этом пассаже римлянам.

Что конкретно понимал Плутарх под «общением», выяснить сложно. Постоянное общение с верхушкой провинциального населения, в том числе и в неформальной обстановке, для наместника было не просто обычным, но даже обязательным, и Плутарх это прекрасно знал26.

Поэтому упоминание об этом общении как о чем-то новом, не совсем обычном, в ряду с сообщением о снижении налогов (мерой не необычной, но далеко не обязательной) и с таким поистине революционным новшеством, как отмена воинского постоя, казалось бы, означает, с. 178 что Плутарх здесь сообщает не о рутинной практике наместника, а о чем-то ином27.

Однако, так как нет никаких сведений о создании в это время какого-то органа из представителей неримского населения, то логичнее предположить, что в этом случае имеется в виду, скорее всего, военный совет полководца, куда представители верхушки местного населения и так обычно приглашались.

Те «вожди иберов» (τοῖς ἡγεμόσι τῶν Ἰβήρων — Plut. Sert. 20.3), они же «друзья» Сертория (Gell. XV.22.4), в окружении которых он находился во время боевых действий, явно были членами военного совета наместника, а не какого-то нового властного органа.

Из сообщения Ливия следует, что у серторианцев существовали собрания туземцев. Это были представители общин Ближней провинции (Liv. Per. 91). В своих прежних работах я считал эти собрания важным оригинальным мероприятием серторианской политики, прямым предшественником провинциальных собраний имперской эпохи28. Данное предположение было подвернуто справедливой критике А. В. Короленковым, отметившим, что имеет место различие функций и процедуры работы этих двух типов собраний, а также явное завышение мною их реальной власти29.

Общий контекст — собрание общин провинции после окончания одной кампании и перед началом другой (Liv. XCI) — заставляет предположить, что Серторий собрал обычный consilium provinciae, в котором, как известно30, поощрялось участие городов.

Получается, что принципиальными новшествами серторианцев в исследуемой области были лишь создание сената, перенесенного за пределы Рима, введение должности выборного высшего руководителя, назначение дополнительных квесторов в Испании, а также претора и квестора в провинцию Азия. Кроме того — совмещение римских и туземных институтов власти, что, впрочем, уже имело место в предшествующей истории Испании.

Действительная оригинальность этого аспекта серторианской политики заключалась прежде всего в создании в Испании временного центра управления Римской державой, что неизбежно повлекло за собой использование туземных институтов власти, появление новых магистратов, повышение роли неофициальных рычагов власти («партийный» руководитель). Главной же причиной этих новшеств являлась необходимость организации хоть какого-то центрального управления в условиях продолжавшейся гражданской войны.

с. 179

Igor G. Gurin (Samara). The authorities of the Sertorian Spain

In Sertorian system of authorities the fundamental innovations were only a transferring of the Senate out of Rome, an introduction of a post of the elective leader, an appointment of the additional quaestor in Spain, as well as praetor and quaestor in the Asia province. These innovations were necessitated by the need for the central administration to be formed in the conditions of a continued civil war.

ПРИМЕЧАНИЯ

1 Ihne W. Römische Geschichte. Leipzig, 1886. Bd. 6. S. 20—21; Schulten A. Sertorius. Leipzig, 1926. S. 80, 82—83, 155—156; Grimal P. Die letzen Jahre der Republik. Frankfurt a. M., 1966. S. 145; Schur W. Das Zeitalter des Marius und Sulla. Leipzig, 1942. S. 225; Gillis D. Quinto Sertorio // RIL. 1969. Vol. 103. P. 727; Vogt J. Caesar und seine Soldaten // Neue Jahrb. für Antike und deutsche Bildung. 1940. S. 29; Ehrenberg V. Sertorius // Ost und West. Studien zur geschichtlichen Problematik der Antike. Brunn; Prag; Leipzig; Wien, 1935. S. 181—183, 189, 199—200; Gardner R. Sertorius and the Sertorian War // CAH. 1932. Vol. 9. P. 321; Сергеев В. С. Очерки по истории древнего Рима. М., 1938. Ч. 1. С. 261; Ковалев С. И. История Рима. Л., 1986. С. 401; Кнышенко Ю. В. Социально-политическая борьба в Риме в 80—70 гг. I в. до н. э. Дисс. … канд. ист. наук. Ростов н/Д., 1955. С. 299; Циркин Ю. Б. Древняя Испания. М., 2000. С. 183—189; Короленков А. В. Квинт Серторий. Политическая биография. СПб. 2003. С. 153—195.

2 Bienkowski P., von. Kritische Studien über Chronologie und Geschichte des Sertorianische Krieges // WS. 1891. Jahrg. 13. S. 137; Schulten A. Op. cit. S. 43—44; Berve H. Sertorius // Hermes. 1929. Bd. 64. H. 1. S. 219—220; Gaggero G. Sertorio e gli Iberi // Contributi di storia antica in onore di Albino Garzetti. Genova, 1977. P. 130; Spann P. Sertorius and the Legacy of Sulla. Fayetteville, 1987. P. 41—43; Ooteghem P., van. Pompee le Grand: Batisseur d’Empire, Bruxelles, 1954. P. 99; Greenhalgh P. Pompey: The Roman Alexander. L., 1980. P. 41; Dison S. L. The Creation of the Roman Frontier. Princeton, 1985. P. 228; Treves P. Sertorio // Athenaeum. Pavia, 1932. Vol. X. P. 132—133.

3 Ihne W. Op. cit. S. 21; Schulten A. Op. cit. S. 80, 82, 156; Gullis D. Op. cit. P. 727; Циркин Ю. Б. Движение Сертория // Социальная борьба и политическая идеология в античном мире. Л., 1989. С. 150—162; Tsirkin J. B. Romanization of Spain: Socio-political Aspect // Gerion. 1992. T. 11. P. 294.

4 Ferreras J. Histoire generale d’Espagne. P., 1742. T. I. P. 117; 305. Keay S. Roman Spain. L., 1988. P. 42; Кунина З. М. Серторианская война в Испании. Дисс. … канд. ист. наук. Днепропетровск, 1947. С. 112—113; Циркин Ю. Б. Движение Сертория. С. 158; Циркин Ю. Б. Древняя Испания. М., 2000. С. 187; Gaggero G. Op. cit. P. 133; Короленков А. В. Указ. соч. С. 133, 163; Amela Valverde L. La Circulacion Monetaria Romano-Republicana durante la Guerra Sertoriana segun las Ocultaciones de la Epoca // GN. 1990. Vol. 97—98. P. 21; Blazquez J. M. Las explataciones mineras y la romanizacion de Hispania // La romanizacion en Occidente. Madrid, 1996. P. 195; Espinosa Ruiz U. Calagurris y Sertorio // Calahorra. Madrid, 1984. P. 193; Bayerri E. Le Geografia historica-toponimica de la Espana ibero-romana. Tortosa, 1983. P. 329; Альтамира-и-Кревеа Р. История Испании. М., 1951. Т. I. С. 31. Schulten A. Sertorius. S. 80, 82, 156; Гурин И. Г. Серторианская война (82—71 гг.). Самара, 2001. С. 105.

5 Lintott A. Imperium Romanum. Politics and Administration. L.; N. Y., 1993. P. 45—49; Kunkel W. Staatsordnung und Staatspraxis der Römischen Republik. München, 1995. Tl. 3. Bd. 2. Abt. 2. S. 17—18, 22—23.

6 Lintott A. Op. cit. P. 50, 157; Браунд Д. Свита (cohors) наместника и идеология римского империализма // ВДИ. 1999. № 1. С. 75.

7 Kunkel W. Op. cit. S. 369—372; Lintott A. Op. cit. P. 49—53.

8 Kunkel W. Op. cit. S. 139—141.

9 Lintott A. Op. cit. P. 124.

10 Dahlheim W. Op. cit. S. 109.

11 Рязанов А. В. Рим и испанские провинции (218—82 гг. до н. э.): Дисс. … канд. ист. наук. Саратов, 1998. С. 70.

12 Трухина Н. Н. Политика и политики «Золотого века» Римской республики. М., 1986. С. 76; Рязанов А. В. Указ. соч. С. 59.

13 Гурин И. Г. Указ. соч. С. 35—39, 108—113.

14 Циркин Ю. Б. Движение Сертория. С. 150.

15 Beltran Llloris F. La «pietas» de Sertorio // Gerion. 1990. T. 8. P. 211—226; Garcia Garrido M., Lalana L. Algunos Glandes de Plomo con inscripciones latinas y punicas hallados en Hispania // AN. Barcelona, 1993. P. 103; Carta arqueologica de Espana. P. 160. № 289.

16 Mommsen T. Römisches Staatsrecht. Leipzig, 1887. Bd. 2. Abt. 1. S. 246.

17 Kunkel W. Op. cit. S. 369.

18 Все даты — до н. э.

19 Гурин И. Г. Указ. соч. С. 70.

20 А. В. Короленков считает, что среди серторианских магистратов, помимо преторов и квесторов, были также префекты (имеется в виду префект конницы) и, возможно, легаты. Но при этом исследователь не дает никаких дополнительных пояснений относительно подобного статуса префектов и легатов у восставших (Короленков А. В. Указ. соч. С. 168).

21 Mariana J. Historiae de rebus Hispaniae. Moguntiae, 1619. P. 98; Collier W. F. History of Rome. L. etc., 1866. P. 90; Christian W. Allgemeine Weltgeschichte. Furth, 1898. S. 359; Schulten A. Op. cit. S. 82, 155; Schneider H. Die Entstehung der römischen Militärdiktatur. Köln, Darmstadt, 1977. S. 132; Alföldy G. Römische Sozialgeschichte. Wiesbaden, 1975. S. 71; Циркин Ю. Б. Движение Сертория. С. 150; Короленков А. В. Указ. соч. С. 134; Моммзен Т. История Рима. М., 1941. Т. 3. С. 21—22; Альтамира-и-Кревеа Р. Указ. соч. С. 31; Herzberg G. Hellas und Rom. B., 1879. S. 529; Stahl G. De bello Sertoriano. Diss. Erlangen, 1908. P. 36; Blazquez J. M. La Romanizacion. Madrid, 1974. P. 218; Cavaignac E. Le Paix Romaine. P., 1928. P. 334; Reinach T. Mithridate Eupator, roi le Pont. P., 1890. P. 315; Kornemann E. Römische Geschichte. Stuttgart, 1964. Bd. 1. S. 490; Bengtson H. Grundriss der römischen Geschichte. München, 1970. S. 192; Roldan Hervas J. Historia de Roma. 1995. P. 219; Gruen E. The Last Generation of the Roman Republic. Berkeley etc., 1974. P. 18; Berve H. Op. cit. S. 206. Anm. 2, S. 222—223; Ehrenberg V. Op. cit. S. 191; Vogt J. Die römische Republik. Freiburg, 1932. S. 225; Spann P. Sertorius… P. 86 ff., P. 170—174; Hinard F. Les Proscriptions de la Rome Republicaine. Paris, Roma, 1985. P. 156—160.

22 Schulten A. Sertorius. S. 82; Stover H. Die Romer. Düsseldorf, Wien, 1976. S. 239—240; Blazquez J. M. La Romanizacion. P. 218.

23 Mariana J. Op. cit. P. 98; Schulten A. Sertorius. S. 155; Cavaignac E. Le Paix Romaine. P., 1928. P. 334; Короленков А. В. Указ. соч. С. 166; Reinach T. Op. cit. P. 315; Kornemann E. Op. cit. S. 490; Bengtson H. Op. cit. S. 192; Roldan Hervas J. Historia de Roma. 1995. P. 219; Gruen E. Op. cit. P. 18; Berve H. Op. cit. S. 206. Anm. 2; S. 222—223.

24 Об этом см.: Гурин И. Г. Указ. соч. С. 262—277.

25 Гурин И. Г. Указ. соч. С. 218—219.

26 Смышляев А. Л. Римский наместник в провинциальном городе: otium post negotium // ВДИ. 1999. № 4. С. 59—69.

27 Как я и трактовал эту информацию ранее: Гурин И. Г. Указ. соч. С. 41—42.

28 Там же. С. 115—116.

29 Короленков А. В. Указ. соч. С. 168—170.

30 Lintott A. Op. cit. P. 124.